Срок за лайк

Автор: Анастасия Найда

Понятие неприкосновенности частной жизни и тайны личной переписки в реалиях настоящего времени деформировано в принципе. Социальные сети стали неким самостоятельным и добровольным ограничением своего права на неприкосновенность, которое, в большинстве случаев самими пользователями даже приветствуется. Поэтому если речь идет о публикациях, то есть информации (видео-, аудио-, текстовой), выложенной для обозрения неограниченного круга лиц — конечно, она становится общедоступной, каким бы личным и частным вам не казалось её содержание, значит, и не подпадает больше под определение «частной».

В этом смысле видеозапись, например, с дракой, где одному из участников нанесены телесные повреждения, вследствие чего причинен вред здоровью, вполне может стать основанием для возбуждения уголовного дела против причинителя вреда. Но кроме основания для возбуждения дела с точки зрения уголовного процессуального закона еще нужен повод. Повод — это факт поступления правоохранителю информации о совершенном или готовящемся преступлении. Например, заявление того самого потерпевшего в драке или явка с повинной того, кто избивал. То есть в этом случае видеоролик драки, не смотря на то, что размещен на личной странице пользователя в социальной сети, может стать основанием (в указанных случаях) или поводом (в случае самостоятельного обнаружения видеозаписи следователем) для возбуждения уголовного дела, и здесь не идет речи о нарушении ст. 23 Конституции Р Ф.

А вот на вопрос, может ли правоохранитель «добывать» такие поводы из личной переписки пользователей социальных сетей, специально защищаемой сервисами тех же социальных сетей от третьих лиц, мой ответ — «нет». Несанкционированно, то есть без соответствующего решения суда — нет. Также как и не может следователь, дознаватель или прокурор прослушивать телефонные разговоры, отслеживать смс-, e-mail- и другую личную переписку. Доступ правоохранительным органам к таким данным может быть разрешен только на основании судебного решения. Это продиктовано гарантированной ст. 23 Конституции Р Ф тайной переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений граждан, за нарушение которой тоже предусмотрена уголовная ответственность.

С привлечением к ответственности за «экстремизм» в Интернете всё намного сложнее. Состав «экстремистского» преступления является формальным, т. е. преступление считается оконченным независимо от наступления общественно опасных последствий. В большей степени это относится к «материалам экстремисткой направленности». Это абсолютно противоречит ст. 29 Конституции Р Ф о свободе мысли и слова, свободе информации и запрете цензуры и другим ее положениям, но анализ сложившейся следственной и судебной практики свидетельствует о том, что достаточно поставить «лайк» или сделать «репост» на своей странице в социальной сети какой-либо записи или картинки, в которой содержится призыв к действиям экстремистского характера, чтобы быть привлеченным к уголовной ответственности.

Проблема заключается в том, что с точки зрения действующего «антиэкстремистского» законодательства важны не истинные мотивы размещения указанной картинки и индивидуально-психологические особенности личности, а сам факт размещения как таковой. Шутки шутками, но даже за опубликование безобидного анекдота про чукчу на своей страничке в Интернете можно получить судимость.

Это называется «объективное вменение», то есть привлечение лица к уголовной ответственности без установления его вины, без установления субъективного отношения к отдельным признакам состава преступления, которое, к слову, прямо запрещено Уголовным кодексом РФ.