Теперь можно говорить об окончательном решении довольно интересного вопроса, имеющего гибридную (материально-правовую и процессуальную) природу, поскольку он касался и действительности третейской оговорки как соглашения по материальному праву, и подведомственности спора по правилам процессуальных норм.
Арбитражный суд Московского округа подтвердил правоту доводов, которые были представлены в защиту нашего клиента и ранее нашли поддержку у судей Девятого арбитражного апелляционного суда (Дело № А40−154 234/16).
Отказ от государственного суда в пользу третейского — согласно международным и национальным принципам третейского разбирательства — строится на доверии суду, его регламенту и процедурам, а также корпусу арбитров, который своим профессиональным статусом и репутацией гарантирует сторонам профессиональное и беспристрастное разрешение споров.
Для того чтобы волеизъявление стороны договора о передаче спора (или будущего спора) на разрешение третейского суда могло считаться надлежащим, не имеющим пороков воли и содержания, — каждой из сторон уже на момент заключения третейского соглашения должен быть известен конкретный третейский суд, его правила (регламент).
Так, согласно п. 3 ст. 7 Федерального закона
Однако на момент заключения спорной третейской оговорки в данном случае сторонам не был известен ни третейский суд, ни его регламент, ни арбитры, включённые в корпус арбитров.
Указание в тексте оговорки наименования, которое впоследствии было использовано для создания третейского суда, не должно считаться надлежащим согласованием сторонами условия о передаче споров на разрешение третейского суда. Такое согласование необходимо строить на осведомленности, разумной оценке всех рисков, включая риски, связанные с возможной аффилированностью суда какой-либо из сторон договора. То есть согласие должно быть информированным и разумным.
Вывод суда первой инстанции об исполнимости третейской оговорки — в связи с тем, что суд с наименованием, указанным в третейской оговорке, существует на дату обращения в арбитражный суд с иском по делу — был ошибочен, поскольку сторонам при заключении предварительного договора и третейской оговорки в нём не было известно когда возникнет связанный с договорными отношениями спор.
По логике суда первой инстанции анализируемая третейская оговорка имеет разную юридическую силу: если спор возникает до создания третейского суда, то третейское соглашение неисполнимо, если же после — то исполнимо.
Между тем, ни действующее национальное законодательство, ни международное право — не допускают подобного дуализма при оценке действительности и исполнимости соглашения. Данный подход обоснованно применили суды апелляционной и кассационной инстанции, исправив допущенные судом первой инстанции ошибки.
Ещё один интересный процессуальный аспект имелся в деле: суд первой инстанции дважды рассмотрел вопрос об оставлении искового заявления без рассмотрения в связи с наличием третейской оговорки, причём второй раз — уже после перехода к рассмотрению дела по существу и после представлений сторонами соответствующих заявлений (что является прямым нарушением запрета, выраженного в п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК РФ).
При этом доводы, на которые ссылался ответчик, не менялись, процессуальное поведение сторон в обоих случаях было идентичным: ответчик делал одинаковые заявления, истец выдвигал на них одинаковые возражения.
Между тем суд по каждому из заявлений принял различные определения. В первом случае суд доводы истца обоснованными и согласился с тем, что третейское соглашение между сторонами не соответствует предъявляемым законодательством императивным критериям, а во втором случае суд пришёл к противоположному выводу, пренебрегая имеющимися недостатками третейского соглашения и повторно рассмотрев ходатайство уже после представления сторонами заявлений по существу спора.
АПК РФ не содержит норм, дозволяющих многократное возвращение и переоценку в ходе одного и того же процесса одних и тех же заявлений сторон, ранее оцененных судом с вынесением по ним судебного акта (даже имеющего промежуточное значение, но дающего процессуальный ответ на заявление или ходатайство стороны). В настоящее время в одном деле имеется два разных вывода суда по одному и тому же заявлению стороны, по одним и тем же доводам, при идентичном процессуальном поведении сторон. Полагаем, что такой дуализм судебных оценок недопустим. Однако, к нашему сожалению, эта ошибка суда первой инстанции так и не была исправлена.